Елена Ляпота - Все, что смог [СИ]
— Обижаете, — развел руками Тубольцев, — У меня жена беременная.
— А где ж пакетик-то? — спросила старушка — Руки у тебя пустые.
— В машине пакетик, — не сдавался Тубольцев, — Машина за углом. А пакет я оставил, потому что тяжелый сильно. Хозяйка найдется — принесу.
— Ох и чешешь, родной, ох и чешешь. Смотри, морду твою я хорошо запомнила. Двадцать девятая квартира.
Грозно зыркнув напоследок, старушка захлопнула дверь. Тубольцев облегченно вздохнул и поднялся этажом выше.
У двери Тамары он остановился и протоптался добрых десять минут, соображая, как начать разговор. Что если она вообще не откроет. Или милицию вызовет. Это уже здорово пахнет неприятностями. Нарываться Мельник никого не санкционировал. Но с другой стороны, дела вершатся по горячим следам. По холодным уже собирать нечего.
Едва его палец лег на кнопку звонка, из-за двери послышался испуганный голос.
— Кто вы? Что вам нужно?
— Я Сергей Тубольцев, Тамара. Откройте, нам нужно поговорить.
— Я не открою.
— Послушайте, я не причиню вам вреда. Меня видела ваша соседка, так что вам нечего бояться. Я не пришел убивать вас или насиловать. Просто поговорить.
— Нам не о чем говорить.
— Вы напрасно так думаете, Тамара. Антон убит, вы до смерти напуганы. А я могу вам помочь.
Дверь внезапно распахнулась и Тамара, словно бешеная кошка, вцепилась в рукав его шведки и потянула за собой в квартиру. Взглянув на ее лицо, перекошенное от ярости, Тубольцев не на шутку испугался. А она буйная, может ногтями поцарапать. Такие раны долго заживают.
— Помочь? — громко зашептала Тамара, теребя его за воротник, — Вы и так уже достаточно «помогли», явившись в зал и объявив при всем честном народе, что Добролюбов — мой бывший муж.
— Но я не понимаю, — начал было Тубольцев, но Тамара прикрыла его рот своей ладонью. Перед глазами мелькнули ее ногти — длинные, крепкие, как у рыси.
— Если не понимаешь, какого хрена лезешь. Ты ж все угробил. Меня угробил. Сына моего. Этот козел все слышал.
— Какой козел? — не понял Тубольцев.
— Охранник.
Тамара отпустила его и отошла в сторону. Глаза наполнились слезами, которые она и не думала сдерживать. Тубольцев осторожно подошел к ней и попытался взять за руку. Но Тамара отмахнулась, а слезы побежали еще быстрее, словно ей под нос кто-то сунул кило почищенного и нарезанного лука.
— Понимаю. Смерть Антона стала для вас ударом.
— Ударом? — осипшим голосом переспросила женщина, — Это не удар. Это катастрофа. Я… я говорила ему, чтоб не смел болтать. Говорила, а он…
— О чем болтать?
— О том, — отрезала Тамара, — Вы сказали, что не из милиции. Кто вы?
— Мы коллеги Антона. Шеф поручил нам искать его убийцу.
— Откуда вам известно про меня?
— Друг его рассказал.
— Понятно… значит все-таки болтал, — обреченно сказала Тамара и сползла по стенке вниз. Очутившись на полу, она обхватила колени руками и стала раскачиваться из стороны в сторону, будто чумная.
— Эй, Тамара, не надо так. Ты молодая, красивая, — Тубольцев опустился рядом с ней на корточки, — У тебя все еще будет хорошо. Если хочешь помочь нам найти убийцу Антона, расскажи все, что знаешь. Тебе сейчас тяжело, я понимаю, но нужно собраться.
— Да что ты понимаешь? Антона убили! Потому что языком своим поганым болтал. Чтоб ему в гробу перевернуться. Да чтоб он сгнил, и люди вокруг плевались от вони на его труп. Ублюдок! А я знала. Я догадывалась, что так и будет. А он все уговаривал «не бойся, я все продумал. Комар носа не подточит».
— Что продумал? — затаив дыхание, спросил Тубольцев. Кажется, сейчас он услышит нечто интересное. Хотя, он и так уже догадывался, о чем речь. Деньги. Счастливые выигрыши. Это все не просто так. И не всем это нравилось.
Но Тамара не сказала больше ни слова. Она еще долго плакала, потом встала и молча указала ему на дверь. Тубольцев стал было ее уговаривать, однако она вдруг дико закричала «Вон!» и ударила его кулаком в плечо.
В глазах Тубольцева потемнело, а в ушах еще долго стоял противный звук ее истерического крика. Должно быть, она перебудила половину дома, психопатка доморощенная. Ни один нормальный мужик не будет терпеть такие крики, и Тубольцеву расхотелось корчить из себя героя непонятно чьего времени.
Он мигом покинул квартиру Тамары и спустился вниз, а в голову лезли глупые страхи, что сейчас она возьмет да и вывернет на него сверху кастрюлю кипятка. Или утюг горячий бросит. Определенно, ненормальная баба. Хоть и красивая, но от таких, чем дальше — тем целее и душой, и прочими важными органами.
Глава 9
Златарев сидел за рулем, изо всех сил стараясь не засыпать. Но голова то и дело норовила упасть на грудь, а веки будто кто намазал клеем «момент». Слиплись так плотно, что, казалось, утром их придется разрезать ножом.
Утром. До утра еще далеко. Вся ночь впереди, правда каждый час уже распланирован наперед: выслушать Тубольцева, прикинуть план действий на завтра, подбросить Тубольцева домой, поставить машину на стоянку и, наконец-то спать…
Златарев проснулся от того, что кто-то тарабанил по лобовому стеклу.
— Дрыхнешь, гад? — рявкнул обозленный напарник. — Открывай давай. Заперся тут на все замки. Боишься, что заснешь, а тачку украдут?
— Время такое, что осторожность не помешает, — спокойно ответил Златарев и широко зевнул.
Тубольцев тяжело плюхнулся на сиденье, так что машина качнулась.
— Слышь, ты, слонопотам. Манеры у тебя, что у колхозника.
— Да иди ты, — раздраженно буркнул Тубольцев.
— Что стряслось? Интима не получилось, как я вижу?
Но Тубольцев не настроен был шутить. Совсем не до шуток было. Топчутся на одном месте. Загадок все больше, разгадок — ноль с отрицательным запасом. Времени — в обрез. Не пошла дамочка на контакт. Страх последние мозги выел.
— Ладно, — вздохнул Златарев, — Мы, что могли — сделали. Дальше пусть с ней Клевер разбирается. Ему она истерики закатывать не станет.
— Сомневаюсь, что мне хочется лезть в это болото. Наш Добролюбов, что Сусанин — к хорошему не приведет.
— Мертвый Сусанин, — равнодушно заметил Златарев.
— Мертвее не бывает, — согласился напарник, — Да только гадюки на болоте его живые. И кусают больно. Ну что, по домам?
— По домам, — радостно сказал Златарев.
Ну его — этого Добролюбова, с его проблемами. Чай, в морге уже никаких забот. А они живые, стало быть, устают, да и время позднее. Утро вечера мудренее — так в народе говорят.
Да только народ не мог предвидеть, что у подъезда Тамары Мовсесян вдруг нарисуется черный «Джип», и оттуда вывалится кучка серьезных ребят весьма подозрительного вида. Может быть, Златарев и не обратил бы внимания: мало ли, кто живет в этом подъезде, но Тубольцев внезапно напрягся и громко прошептал.
— Смотри, вон тот, лысый такой, невысокий. Сдается мне, что сегодня я его видел.
— Верно, — ответил Златарев и нахмурился, — Если меня не подводит зрение, это начальник службы безопасности казино.
— А что он тут делает?
— Черт его знает. Сомневаюсь, что живет.
— Я тоже… Подождем?
— Что еще остается… подождем… твою мать!
Прошло минут пятнадцать. Мужчины сидели хмурые, что удавы, изголодавшиеся по свежей крольчатине, а ее все не было и не было. Что они там затеяли, эти бугаи на «Джипе»? Может, Тамаре помощь нужна? Была какая-то странная уверенность, что вся эта делегация направилась именно к ней. А может, у них началась паранойя на почве любительской игры в детективов.
Но вот подъездная дверь распахнулась, и оттуда вывалилась вся толпа. Тамару они вели под руки, причем довольно грубо. Женщина не сопротивлялась. Голова ее безвольно висела, словно она была без сознания, однако шла Тамара на своих двоих.
Всем своим видом женщина выражала некую отрешенность, смирение с неизбежностью наказания — а что еще ожидает человека, которого буквально волоком тянули из собственной квартиры. Значит, соображала, за какие грехи…
Тубольцев и Златарев переглянулись. Ничего хорошего не имело места быть в этом случае. Златарев молча завел машину, и они в который раз за сегодня отправились играть в разведчиков. Только теперь дело приобретало серьезный оборот.
Тамара действительно не сопротивлялась. Что толку брыкаться, как стреноженная кобыла, если итог известен наперед. У них не один козырь в рукаве. Тамара не была уверена, что ее ребенка не тронут. Пусть он был отсюда далеко, с бабушкой. Но у этих людей руки длинные, а о методах расправы Тамара наслышана достаточно, чтобы дрожать при одной мысли, что ее маленький Валера окажется объектом мести.
Пока ее везли, Николай, начальник службы безопасности, нещадно бил женщину по лицу. Из разбитого носа текла кровь. Да, Тамара отлично все понимала.
